Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:
повседневная культура, региональное самосознание, региональная идентичности, духовные ценности.
Аннотация:В статье рассматривается вопросы региональной идентичности и регионального самосознания с точки зрения социокультурной проблематики. Осмысление национальной идентичности в настоящее время актуально не только для страны в целом, но и для каждого отдельного региона. Региональная культура имеет свое выражение в типе ментальности, который определяет духовную специфику культуры, а та в свою очередь – институциональные особенности, проявляющиеся в содержании и моделях образования, досуга, семьи и т.д.
Текст статьи:
Регионы России представляют собой особые территории с нечеткими границами, но сложившейся системой хозяйствования, экологии, социально-духовных отношений и ментальности. Их границы представляют динамические образования, определяемые чувством тождественности действующих в нем людей, задающие нормативизацию их поведения и восприятия. Регионы, даже не имеющие своей уникальной истории, имеют свое особое мнение о том, кто они такие, каково их место в истории, духовной и культурной жизни России. Знание и актуализация особой ментальности регионов есть одна из основ развития гражданского общества, фактор социально-культурного единства российского общества. Хотя теоретики постмодернизма провозглашают доминирование в будущем новых форм идентификации человека, не связанных с территориальными, национальными границами, считая, что в условиях расширения неинституциональных способов социализации и формирования свободных сообществ человек получает возможность идентификации со все более широкой общностью, пока пространственные факторы идентификации сохраняют свое значение, а в российском обществе даже становятся доминирующими. Человек стремится найти опору в устойчивых общностях, возможность обретения такой константной идентичности дает единство и неизменность ценностей «места», чувство «малой родины». К русским регионам, претендующим на собственную идентичность, относится и Поволжье. Неотъемлемая часть российского цивилизационного пространства, оно в то же время обладает огромным потенциалом саморазвития.
В любой стране мира региональное самосознание и региональная самоидентичность населения является одним из важных факторов выделения регионов как единых территориальных социально-экономических систем. Особое значение степень развития регионального самосознания имеет для полиэтнических стран с федеративным типом государственного устройства, таких как Россия. Даже во многих мононациональных унитарных государствах Европы имеет место феномен высокого уровня самоидентификации населения к тому или иному внутреннему региону, что является следствием исторического процесса развития каждого государства. В сознании каждого европейца подчас парадоксальным образом уживаются общенациональная идентичность и внутренний региональный патриотизм (к примеру, для немцев самоидентификация с конкретной землей или даже городом внутри страны имеет гораздо большее значение, чем самоотнесение ко всей немецкой нации).
Определение региональная культура в виде многозначного понятия дает Ю.М. Беспалова – это «особый мир, с одной стороны, уединенный, замкнутый, зацикленный на повседневности, стремлении сохранить определенный иммунитет к нововведениям. Региональная культура порой плохо восприимчива к инновациям, чужим ценностям, тяготеет к своеобразному преломлению ценностных систем. С другой стороны это открытая культура, стремящаяся вовне к диалогу с другими культурами, постоянному приращению ценностного богатства. Региональная культура обращена как вовнутрь, так и во вне себя. Это культура, чувствующая одновременно и внутреннюю исключительность, и в тоже время неполноценность по отношению ко всему остальному миру. Это и кладезь духовности, и основа российского бескультурья, вандализма, безнравственности, которые вызваны отходом от оной культурной среды и «невхождением» в другую» [1, с. 237].
Следует ли воспринимать региональное сознание только как нечто данное нам изначально? Конечно, нет. Ведь точно так же как человек воспитывается всю жизнь, происходит становление местностей. Народы не только заселяют местность, но из поколения в поколение происходит выработка местного самосознания. И в зависимости от давности заселения, от конкретных условий этот процесс в разных местах находится на различных стадиях. Самосознание является изменчивой, подвижной реальностью, оно наличествует в социально-психологическом облике каждого народа, в его культуре поведения и этических нормах. На самосознание и социокультурную динамику территориальных общностей людей влияет огромная совокупность факторов: исторические особенности освоения пространства, этническая пестрота населения, уровень урбанизации, сохранность или размытость комплексов традиционной культуры и др.
В этой связи Поволжье представляется очень интересным примером выработки самосознания, где наряду с уже устоявшимися традициями, представленными в основном коренным населением, происходит становление нового регионального самосознания. Для нас это очень важно, так как с ростом местного самосознания укрепляется и сам край, т.е. от осознанности края во многом зависит его будущее.
В культуре любого народа, его социальных классов, слоев и групп в ходе исторического восхождения формируются и получают развитие определенные ценности, которые лежат в основе национального характера и самосознания, указывают на общественное или личностное значение явлений и фактов действительности. С одной стороны – это «предметные ценности» — продукт повседневной материальной и духовной деятельности людей, с другой, «субъектные ценности» — установки, требования, веками складывающиеся и выраженные в форме поведенческих норм. К традиционным ценностям относятся элементы социального и культурного наследия, которые передаются из поколения в поколение и закрепляются в жизни региона в течение длительного времени, пронизывая все ее сферы, являя собой необходимое условие его существования.
В качестве традиционных ценностей повседневной культуры выступают укоренившиеся представления, идеи, обычаи, обряды, позволяющие сохранить неповторимое своеобразие региона, специфические особенности, менталитет.
Новаторским образцом комплексного исследования природно-климатических и цивилизационных особенностей культурно-исторического процесс и государственности в России, с древнейших времен до XVIII в., по разным источникам стал цикл исследований историков Московского университета и обобщившая их монография Леонида Васильевич Милова [см. 2]. Им убедительно продемонстрировано, как важнейшие константы крестьянского труда и быта (сроки и частота основных сельскохозяйственных работ, трудозатраты на них при том или ином соотношении ненастных и ведренных дней в сезон, на определенной пашне, с прочими ресурсными источниками) формировали набор тех самых черт народного характера, что до сих пор позволяет отличить русских от прочих этносов Земли.
Сердцевину этой страны образует громадная равнина, на которой преобладает не самый благоприятный для земледелия климат. Скудные по преимуществу почвы, короткое лето, суровая зима, непредсказуемые капризы климата заставляли русских крестьян затрачивать максимум и даже больше усилий, причем в сжатые сроки, отпущенные природой для выполнения цикла полевых работ (сев, покос, жатва и т.д.). Чтобы успеть и не пропасть от бескормицы, в эти считанные дни трудиться приходилось «всем миром», включая женщин, детей и стариков. Тем самым русский пахарь из века в век обеспечивал своё выживание, однако, как правило, на минимальном уровне потребления, а то и ниже того. Выжить в таких условиях имела шансы только община в целом, с её круговой порукой и взаимопомощью. Кроме работников и их прямых родственников-иждивенцев община могла прокормить лишь священника. Служители церкви веками заменяли в русской глубинке все остальные интеллектуальные профессии — врача, учёного, художника.
Указанные и т.п. факторы ежедневного выживания формировали менталитет основной массы населения — крестьянства. Знаменитое русское «Авось!» является не самой глупой квинтэссенцией той жизненной позиции, когда результат труда очень мало соотносился с его качеством, тщательностью, изощрённостью, даже технической вооруженностью. Возможные в случае удачи излишки слишком часто отнимала сама же природа в неурожайные годы или же деспотическое, зацикленное на войнах, обороне и расширении своих границ государство. Сказалась и хроническая миграция, возможность сбежать с тягостной родины в поисках «подрайской землицы» (её наши землепроходцы искали от Урала до Аляски, Калифорнии и даже Гавайских островов). Своего рода «внутренней эмиграцией» служили долгие зимние месяцы, когда хлебопашец был обречен в основном на пассивный отдых. Русские, как известно, «быстро ездят, но долго запрягают». Соответствующий менталитет наши соотечественники несли с собой и на плодородные, действительно «райские» в климатическом отношении земли, сохраняли как бы про запас в редкие периоды частичной либерализации внутренней политики и относительно мирного сосуществования с другими народами [см. 3].
Наверное, с отдельными выводами подобной реконструкции можно полемизировать. Однако методология такого рода исследований — диалог истории труда и быта, истории общественно-политических институтов и, наконец, историософии — выглядит весьма эвристичной.
Вместе с тем следует отметить, что традиционные ценности не остаются неизменными, каждое поколение осуществляет выбор тех или иных традиций, принимая одни, отвергая другие. Очевидно, было бы в такой же степени неразумным пренебрегать ценностями прошлого, как и пытаться все их сохранить в неизменном виде в новых исторических обстоятельствах, иначе говоря, ограничиться функцией простого приема или передачи. Как показывает практика, к замене, дополнению, омоложению привычных установлений важно подходить осторожно, взвешенно, осмотрительно, помня, что традиция – это та всеобщая духовная основа, без которой не может существовать, выжить ни регион, ни страна, ни цивилизация. Однако нужно помнить, что традиция имеет актуальную содержательность, как подчеркивает Д.Ж. Маркович, только тогда, когда под ней подразумевается процесс активной, критической валоризации культурных реалий – исторической тотализации конкретной культуры [4, с. 342-343]. В противном случае национальное сознание остается пассивным и нетворческим, превращаясь преимущественно в раба консервативного традиционализма. Это то состояние духа культуры, которое можно узнать по господству исключительно национальных, языковых мифологизированных, религиозных и светских ценностных ориентаций, которое субституирует понятие современного национализма и шовинизма.
В настоящее время в Поволжье сложилась поликультуная этническая и религиозная традиция. Доминантное положение в силу технического и культурного превосходства занимает русская этническая культура, тем не менее, населенные пункты региона несут на себе отпечаток местного этнического окружения, частично из-за ассимиляции, частично из-за этнокультурных взаимодействий. С одной стороны соседство с нерусскими народами наложило свой след и на материальную культуру русских Поволжья, в свою очередь славянская культура оказала большое влияние на жизнь нерусских народов нашего края. Так, в результате тесного общения с русскими, особенно в районах преобладающего по численности русского населения среди мордвы издавна началось развитие ассимилиционных процессов. Мордва сравнительно легко принимала христианскую веру, ибо в их религии находились аналоги христианским легендам о богах. Татары, в первую очередь из-за приверженности к мусульманству, почти не были подвержены обрусению. Ими воспринималась не столько русская этническая культура, сколько культура европейская, с которой они знакомились через русскую городскую культуру.
В советские годы происходило быстрое выравнивание социально-экономических параметров населения разного происхождения и «сужение зоны этнической специфики, ее перемещение в этнопсихологическую и психолингвистическую среды». Это было связано не с особенностями советской идеологии и национальной политики, а скорее с глобальной трансформацией всего социума в целом, Россия из аграрной превращалась в индустриальную державу. Массовая миграция в город из сельских районов определила социальный состав горожан, большинство которых являются выходцами из сельской местности. Практически прерывается межпоколенная связь и влияние традиционной культуры. Из повседневной жизни уходят религия, традиции, язык, культура. Трансляция этничности, если и продолжает осуществляться, то в основном в приватной сфере. Происходит естественный «советизации» и ассимиляции, когда этническая идентичность большей части населения перестает играть какую-то существенную роль в их жизни.
Определенные изменения в национальном самосознании происходят в постсоветский период, когда пересматривается советская система ценностей. Резкие социальные и политические изменения обесценивают многие привычные статусные иерархии, повышая роль аскриптивных характеристик, одна из которых – этничность. Утерянная предыдущими поколениями этническая идентичность актуализируется, ложится в основу построения жизненных стратегий, становится полезным ресурсом улучшения жизненных шансов.
Тем, кто убежденно связывал себя с советским интернациональным кодом или не знал ничего другого (особенно среднее поколение), сегодняшнее обращение к этничности далось нелегко. В большей степени это замечание характерно для русских. Большинство русских не обладают идентичностью, сформулированной в этнических понятиях, этническое сознание не закреплено биографически, семейно-исторические придания этнически не кодированы. Таким образом, на сегодняшний день у русских наблюдается в достаточной степени «размытое» этническое сознание. Таким образом этническая принадлежность и этническое самосознание начинает выстраиваться не через тождество «мы», а через различие «они».
Если же к дефиниции категории «этнос» подойти с позиций теории повседневности, то получится примерно следующее определение. В усредненном историко-цивилизационном плане народ представляет собой общность людей со сходными предпочтениями и ограничениями в быту и на досуге (большинство профессий стремительно интернационализируются). Решающими факторами формирования этнической общности при таком подходе выступят язык (в виде того или иного из естественных просторечий) и круг семейно брачных отношений. Внешним выражением этнической принадлежности послужат специфические варианты образа повседневной жизни и мысли (обыденное сознание, его ментальные архетипы), стили решения общечеловеческих проблем.
Поиски реальных первопричин принудительной и стихийной этнической идентификации буквально каждого индивида, прошедшего стадию социализации, приводят к понятию социального наследования именно бытовых стереотипов этничности всеми членами некоего культурного сообщества. На унаследование культурных ценностей работают, прежде всего, механизмы эндогамии, более или менее строго соблюдаемой не только на уровне региональном, но и на уровне общностей собственно этнического уровня (народность, нация).
Рутинность повседневности проявляет себя не только в буквальной и монотонной повторяемости фигур мышления и речи, актов коммуникации и поведения. Повседневность, обслуживая реальную цикличность человеческой жизни, вырабатывает ряд специальных форм, позволяющих парадоксальным образом воспроизводить, культивировать новизну в рамках хорошо известного старого. Так один из устойчивых мотивов повседневности – это постоянное обновление.
Именно в повседневной жизни происходит усвоение ценностей культуры, включаются механизмы культурной идентификации – осознание чувства принадлежности к данной культуре, утверждение своей индивидуальности в пространстве культуры, самореализация своих взглядов, интересов, способностей. Формирование идентичности всегда включает общественный и культурный аспекты, идентификация связана ценностями общества, другими людьми, которые могут служить «образцами» для формирующегося человека и его самосознания. Однако ценности культуры воспринимаются личностью индивидуально и избирательно, ее культурная идентификация осуществляется при «встрече» с ценностями, и потому так необходима в повседневной обыденности целенаправленная организация такой «встречи» и побуждение к культурному саморазвитию. Духовные ценности повседневной культуры служат основанием для формирования Человека культуры, гражданина и нравственной личности, как личности свободной, гуманной, духовной и творческой. Эти ценности должны ориентировать личность в социальном мире, способствовать развитию духовно-нравственной свободы личности.
Возрождение духовности повседневной жизни можно рассматривать как органический естественный процесс роста национального самосознания, возвращение к духовным истокам. Определенную роль в возрождении русских традиций играет Русская Православная Церковь. Однако, несмотря на то, что в Поволжье, как впрочем, и в других регионах, возродились православные храмы и приходы, увеличивается число прихожан, религия для русских имеет лишь маргинальное значение, так что традиционалистское переориентирование русской православной культуры вряд ли возможно. Возвращение и восстановление духовных религиозных ценностей необходимое, но не единственное условие формирования духовности.
Исключительно важное место в процессе возрождения и роста регионального самосознания является общность культурной памяти, восстановление и сохранение истории родного края. Пензенская Земля богата именами, которые стали поистине предметом гордости всего российского народа. Исторический опыт, преемственность традиций – все это должно стать теми ценностями, на которых воспитываются новые поколения. В связи с этим становится востребованной деятельность институтов, функционирующих в системе культурного наследия, главным образом музеев.
Еще одним мощным источником духовных ценностей является традиционная этика семьи и родственных отношений, основными принципами которой всегда было почитание старших, взаимовыручка, забота о детях. К сожалению, и эти ценности были серьезно деформированы в советское и постсоветское время. Возрождение ценностей семьи и родственных отношений должно означать отнюдь не увековечивание отживших семейно-родовых отношений, а возможность культурного и профессионального раскрепощения каждой семьи.
Возрождение духовных ценностей означает также их адаптацию к ценностям современного мира и информационной цивилизации. И здесь важнейшее значение приобретает образование, на которое всегда была возложена роль воспитания подрастающего поколения.
Таким образом, на сегодняшний день среди населения Поволжья наблюдается несколько тенденций, характеризующих региональное самосознание: 1) тенденция к интеграции с общероссийскими ценностями; 2) тенденция к традиционализму и возрождению национальных ценностей; 3) тенденции к интеграции с общеевропейскими ценностями с одной стороны, с другой – попытки поиска «корней» и обоснования самобытности.
Литература:
1. Беспалова Ю.М. Региональная культура в социокультурном пространстве России // Словцовские чтения/99: Тезисы докладов, сообщений научно-практической конференции / Под ред. Н.В. Яблонского. – Тюмень, 1999.
2. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.
3. Милов Л.В. Природно-климатический фактор и особенности рос-сийского исторического процесса // Вопросы истории. 1992. № 4–5.
4. Маркович Д.Ж. Общая социология / Пер. с сербского. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1998, с. 342-343.