Автор(ы) статьи: Лапина Т.С., Ромах О.В.
Раздел: ТЕОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

человек, культура, самоценность жизни, социальное окультурирование

Аннотация:

: в статье анализируется культура как очеловеченный мир и потому, что создается людьми, и потому, что этот мир, можно сказать, ,,подогнан” под человека и служит ему. Поэтому она составляет важнейшее условие создания и воссоздания людьми самих себя. В ряду духовных оснований культуры находятся важнейшие положения философской антропологии о самоценности человеческой жизни, о личности как самоцели общественной истории.

Текст статьи:

Культура есть очеловеченный мир и потому, что создается людьми, и потому, что этот мир, можно сказать, ,,подогнан” под человека и служит ему. Поэтому она составляет важнейшее условие создания и воссоздания людьми самих себя. В ряду духовных оснований культуры находятся важнейшие положения философской антропологии о самоценности человеческой жизни, о личности как самоцели общественной истории. Признание в философии самоценности человеческой жизни сопряжено с отрефлексированностью субстанциальности в обществе проживания человеком жизни. Отсюда вытекает понимание необходимости того, чтобы культура была сообразна достойной жизни человека во всех ее аспектах. Проживание людьми жизни в качестве  деятельно-активных, разумных, индивидуально-социальных существ выступает основополагающим явлением человеческого общества, и в конечном счете оно должно во многом определять все основные формы общественной жизнедеятельности. Культура кристаллизуется из цивилизационного материала по меркам человека уже просто как Жителя!

Социальная оценка, являющаяся одной из основ возведения в ценность, согласно философско-антропологическим основаниям, дается не с позиций, например, исключительно ,,высокоразвитой” личности, личности, скажем, ,,строителя коммунизма”, и не с позиций народа как массы безликих нулей, а с общекультурных позиций жителя, то есть человека как биологического, общественного и, вместе с тем, индивидуального существа, ,,меры всех вещей”, универсального участника общественных отношений. В категории ,,житель” синтезируются понятия и субъектного и несубъектного участника общественных отношений, развитой и неразвитой личности, инвалида и практически здорового человека, ребенка и взрослого, законопослушного и осужденного в юридическом порядке гражданина, представителя как титульной, так и некоренной национальности в стране или в условиях субъекта федерации, как беженца, так и постоянно проживающего в государстве лица и т.д.

Из идеи о приоритетности ценности человеческой жизни вытекает признание самоценности каждого человека и человеческого поколения. Отсюда следует императив о недопустимости использования и принесения их в жертву во имя холистских (нередко при этом утопических) целей вроде создания абсолютно совершенной общественно-экономической формации, установления на Земле тотального господства какой-то расы, нации, религии и т.п. На основе определенных нормативных актов в современном цивилизованном обществе в некоторых типичных случаях не только личность признается ответственной перед государством, но и государство – перед личностью. В России в настоящее время продолжают разрабатываться конкретные нормативные акты, согласно которым юридическим ответчиком перед личностью-истцом будет в определенных случаях выступать государство.

Согласно принципу человекоугодности люди вправе смотреть на мир через призму своих здоровых запросов, принимать за ценности то, что им соответствует, и обустраиваться, ориентируясь на них. Выявляя в культуре номологический, технологический и ценностный элементы, С.М.Халин обоснованно подчеркивает, что их ,,гуманистическая характеристика … предполагает известную развитость каждой составляющей и, прежде всего, с точки зрения их … соответствия благу человека всегда, конечно, исторически конкретного и потому в той или иной мере относительного … Сам гуманистический подход к культуре и в культуре мы связываем с ростом, развитием и, в конечном итоге, преобладанием, во-первых, высшей значимости (ценности, желательности) человека в самой сфере ценностей, вытеснением из нее антигуманных противочеловеческих зависимостей, а во-вторых, с подчинением гуманизированному ценностному компоненту двух других (номологического и технологического. – Т.Л.)”[1]. Экономическое и юридическое обеспечение прав и свобод человека  основывается на улавливании ведущими субъектами здоровых нужд, потребностей, интересов людей.

Хотя люди не могут не считаться с объективной природой вещей, основополагающим для них является подход к миру и друг к другу, соответствующий меркам человечности. В этом смысле человек сам задает себе законы, учитывая законы природы, и сам поддерживает свою родовую натуру. В частности, в нормах и правилах, которые устанавливают субъекты, в цивилизованном обществе предусматривается соблюдение прав человека, ребенка и работника, социальное обеспечение и защита граждан, необходимость создания социально-обслуживающей инфраструктуры. Окультуривание предполагает антропофильную возделанность людьми результатов их деятельности.

Осуществляя специфическое социальное окультуривание, цивилизованное человечество теоретически определило весьма важные социальные средства целенаправленной гуманизации (антропофилизации) общественной среды в целом, непрестанно в настоящее время творчески ведет дальнейший их поиск и изыскивает пути ее практического проведения. Работа государств и международных организаций по гарантированию прав человека выражает решимость цивилизованных субъектов и в том, чтобы не допускать государственной диктатуры, бороться с терроризмом, пресекать попытки каких-то режимов и лидеров проводить этнические чистки, вершить апартеид и геноцид, вести кровопролитные захватнические войны и чинить необоснованные репрессии. Но если чудовищный антигуманизм в тех или иных формах все-таки имел место или же велась война, то снятие их антропологическо-катастрофических последствий требует применения системы мер не только политического, но и социально-гуманитарного, а также правового свойства: оказания гуманитарной помощи мирному населению, учреждения психологическо- и медицинско-реабилитационных служб, организации международного суда над виновниками преступлений против человечности, обустройства мигрантов и др.

Как отмечалось нами выше, внутри многих стран мира насущным делом является применение весьма широкого спектра социально обеспечительных и защитных мер. Так, реабилитационными службами и кризисными центрами в этих странах проводится восстановительная работа над людьми, травмированными вследствие аварий, катастроф, военных действий, стихийных бедствий, социальных столкновений, а также преступлений; в них созданы многочисленные центры здоровья матери и ребенка; трудоспособным инвалидам в фирмах и на предприятиях специально выделяются рабочие места, их ограниченным возможностям в чем-то подчиняется планировка улиц, жилых домов и квартир, для инвалидов организуются спортивные занятия и соревнования; налажено патронажное обслуживание одиноких беспомощных стариков; организованы службы спасения и прочее, прочее. В настоящее время в немалом числе стран введены различные виды защиты граждан от всевозможных социальных рисков (фонды защиты обманутых вкладчиков и др.), учреждены министерства по чрезвычайным ситуациям, сформированы внутри-государственные органы по управлению делами беженцев, иного рода мигрантов и т.д.

Во имя социальной справедливости в большинстве налоговых систем по странам мира плательщики налогов ранжируются не по совокупному доходу работника, а по душевому доходу его семьи. В странах, где социальное окультуривание более или менее упрочилось, существует человекоугодный ограничитель во взимании налогов: это часть дохода, необходимая для удовлетворения основных потребностей его владельца, обеспечения его ,,достойного существования”. В налоговых системах цивилизованных стран первые разряды налоговой прогрессии начинаются с доходов, превышающих суммы, необходимые для удовлетворения основных потребностей человека.

Целенаправленная гуманитарная деятельность определенных общественных структур составляет социальный массив в современных развитых странах. Она весьма упорно и активно осваивается и в развивающихся странах. Таким образом в немалом числе стран и на международной арене стали и становятся особым направлением человеческого труда, творчества и общественной деятельности разработка, а также практическое применением способов и методов социального обеспечения, страхования, защиты, умиротворения межсубъектных отношений, утверждения на Земле ненасильственного мира и производства других социальных благ.

Здесь нельзя не сделать оговорку: к сожалению, так получается, что социальная помощь и обслуживание соседствуют порой в истории с военными операциями и кровопролитными столкновениями между субъектами и человеческими объединениями, имеющими противоположные интересы. Социальная помощь и умиротворение пробиваются через ужасы, трагедии вражды и раздоров, они бывают направлены на снижение остроты межсубъектных конфликтов, облегчение участи вовлеченных в них людей и ослабление напряженности в социальных отношениях.

Но если теоретически выведение ,,человеческого измерения” и практическое оспособление соответственно ему общественного бытия обособились как направления активности субъектов, то есть резоны гораздо более явно и подчеркнуто, чем это делалось в философии и культурологии ранее, выделять особый вид культуры. Между тем, социальная культура далеко не во всех культурологических работах общего характера и не во всех трудах по философии культуры обособляется в качестве ее отдельного вида. Мало пока теоретических работ, в которых бы она специально раскрывалась. Недостаточная активность в деле осмысления рассматриваемой культуры находится в явном противоречии с практикой гуманизации, весьма заметно осуществляемой во многих регионах земного шара. Социальная (или, можно сказать, гуманитарная в отличие от технической) культура представляет собой тонкое искусство возделывания гуманизированной социальности – специфической общественной среды, которая в основном обусловлена характером социальных (в узком смысле) связей. Развитие теории культуры пошло таким образом, что возделывание культуроносной социальности – творения людей, которое в числе немногих не изготавливается из природного материала и поэтому полностью представляет собой человеческое создание, не привлекло еще достаточного внимания исследователей в отличие, например, от науки и искусства. Между тем, социальность – главная и непосредственная среда человеческого существования. В философии культуры, а затем и в социологии эта среда все больше осознается как область преднамеренного гуманитарного возделывания. Субъекты цивилизованного общества продуцируют специальные методы и способы придания социальности антропофильного характера.

Социальная культура направлена прежде всего на поддержку человеческого потенциала социума. Вначале ,,человеческое измерение”, то есть факторы и пути гуманизации социальности надо теоретически вывести и спроектировать. А практическое внедрение ,,человеческого измерения” во все сферы общественной жизни предполагает разработку курсов социальной политики и составление социальных программ; создание официальных обеспечительных, защитных, миротворческих органов, фондов, ведомств и учреждений как внутригосударственных, так и международных; устройство специфически оснащенных заведений: детских домов и деревень, домов инвалидов, реабилитационных центров, служб трудовой занятости, доверия и спасения, пансионатов для бездомных лиц, хосписов и др.; организации гражданско-инициативных (неправительственных и некоммерческих) гуманитарных ассоциаций внутригосударственного и международного масштабов. Требуется также продуцирование и введение в действие социального законодательства. Кроме того, в современных развитых и некоторых развивающихся странах в вузах специально готовятся кадры для проведения гуманитарного окультуривания: социальные работники, а также менеджеры, юристы и психологи определенного профиля. Все это служит обеспечению специфически социальной инфраструктуры.

Основными субъектами социальной культуры на современном этапе европейской цивилизации выступают правовое государство и гражданское общество. В роли таких субъектов подвизаются, кроме того, бизнес и частные благотворители, а также церковные ведомства ,,общественного служения”. Сформированность таких субъектов и соответствующая институционализация придают относительно состоявшийся характер социальной культуре, в то время как философы и культурологи-теоретики разрабатывают ее идею и выявляют ее духовные основания. Средствами рассматриваемой культуры придается социально-гуманистическая ориентированность экономике, политике, законодательству, системе образования, ведется государственный и гражданско-инициативный контроль за качеством жизни нации и ее представителей. Как своего рода помощь, оказываемая личности определенными общественными силами в обеспечении достойной жизни, гуманитарное окультуривание должно избегать Харибды потакания социальному иждивенчеству и Сциллы заброшенности индивида обществом.

В центре рассматриваемой культуры находится соблюдение прав человека и гражданина. В качестве средств гуманитарного окультуривания эти права носят ,,сквозной” характер: в области всех видов социальных связей предусматривается их соблюдение и использование. В виде прав выражаются запросы людей на то, чтобы блага, составляющие условия достойной жизни, сознательно создавались социально, а пользоваться ими каждая отдельная личность могла бы индивидуально. Но в той степени, в какой использование кем-то прав не должно нарушать свободы других, такое использование сопрягается с долгом и является не только индивидуальным, но и социальным делом. Сама собой разумеется необходимость для общества в целях соблюдения юридических прав обладать достаточным финансово-экономическим потенциалом.

В совокупности прав человека, содержащихся в нормативных источниках права, специфически ,,обрисован” образ достойной жизни в ее общих чертах: продолжение жизни до естественного конца, личная безопасность, пользование свободой, сохранение человеческого достоинства в лице самого себя и других, обладание собственностью и т.д. Соблюдение прав человека высоко оценивается в сознании мирового сообщества в силу того, что представляет собой важнейший социальный способ поддержки человеческого достоинства. Общественные условия, когда они имеются для соблюдения таких прав, – это предпосылки того, чтобы индивид мог развернуть свою деятельность как труженик, творец, предприниматель, гражданин, семьянин, потребитель и т.д. Благодаря реальности прав человеческие индивиды обладают таким достоянием, на которое никто, в том числе и государство, не должен посягать. ,, … Нет иного (кроме прав человека) института, – пишет известный правовед С.С. Алексеев, – представляющего собой прямое выражение свободы личности, твердой основы суверенности, независимости, противостоящей произволу власти и насилию”1.

На создание тех условий достойной жизни, которые должны и могут достигаться общественными (государственными, гражданско-инициатив-ными, исходящими от предпринимательских, а также церковных структур) усилиями, и направлена социальная культура. В ее историческом развитии, по идее, она представляет собой проторение общественных путей утверждения пангуманизированного общественного состояния. Но полнота очеловеченности социума, то есть всецело гуманизированное общественное состояние есть нравственность. Нравственная идея истинной человечности2 является верховной правительницей культуры, если рассуждать с точки зрения ценностей современного цивилизованного общества. Нравственное сознание подводит к пониманию того, что высшими критериями культурности страны являются качество жизни и положение личности в обществе. Соответственно философы разрабатывают в настоящее время такой раздел теории нравственности, как социальная этика. Выдвигаются различные понимания того, что она собой представляет3. Большой интерес вызывает понимание рассматриваемого раздела А.П. Редоговой. Этот автор считает, что ,,все разновидности социальной этики объединяются определенным кругом инвариантных положений”  и что ,,к ним, прежде всего, относится идея солидарности людей, этика консенсусов, общественных договоров и соглашений, этос культуры, диалоговое общение, нормативы разрешения конфликтных ситуаций”4. Нельзя не согласиться с Редоговой в том, что моральные оценки ,,все больше приобретают морально-политический смысл”5.

На наш взгляд, социальная этика – это учение о путях утверждения человеческого достоинства как морально-индивидуальными, так и социальными путями в форме широкого практикования социальных форм гуманизма. В гуманизме должны синтезироваться антропофильные результаты функционирования политики, права, морали. Заметим, что еще в советское время правовед Г.В. Мальцев, опираясь на понимание нравственности Гегелем, заключал, что реальная идея нравственности есть идея практическая, что нравственность не может быть сведена к системе норм и является практикой реализации всех социальных норм. ,,В нравственности …, – полагал Мальцев, – мораль и право находят общую и прочную основу”, и ,,нравственность может быть представлена как общая и объединяющая плоскость их действия”1. Правовед Н.И. Матузов расценивает права человека как явление нравственное. ,,Права личности, – пишет он, – представляют собой общеисторическое и  общекультурное завоевание. Это нравственный фундамент любого общества”2.

Выявляя черты современной этики, А.В. Разин отмечает, что ,,внимание к каждой отдельной личности, стремление сделать жизнь человека осмысленной, помочь ему преодолеть те сложности, с которыми он неизбежно сталкивается в процессе жизни, – составляет объект внимания многих современных этических теорий”3. Обобщая материал, указанный автор акцентирует сосредоточение внимания гуманистов и на вопросе о том, ,,каким должно быть современное общество, чтобы оно удовлетворяло запросы каждого человека”, ,,и на вопросе о том, каким должен быть сам человек”4.  А.В. Разин полагает, будто  бы,  хотя  ,,человек  несомненно  сам  ответственен  за свою судьбу”1 , ,,общество ответственно за исходные условия для возможностей реализации каждого”2 . Этот автор является одним из первых среди отечественных философов, кто по праву включил в свой добротный учебник ,,Этика” раздел о современном гуманизме. Удовлетворение потребности участников общественной жизни в специальном возделывании нравственного аспекта любых видов общественных отношений влечет становление индивидуальных и социальных форм гуманизма.

Как видим, нравственности в современных условиях, совершенно не исключая ее из морали, этическая мысль придает гораздо более масштабное измерение, чем это чаще всего делалось прежде, она теперь понимается как сфера общественной жизни, социализованная несомненно шире и глубже, чем считалось ранее. Но это значит, что и современная культура все больше социализуется. Возрастающая социализация культуры – одна из тенденций нашего времени. При этом надо учитывать то, что достижение в целом антропофилизации социальных отношений, т.е. полнота воплощения в них гуманизма представляет собой исторический процесс, это своего рода идеал.

Важнейший содержательный аспект социального окультуривания заключается в производстве общественных форм и прокладывании путей согласования и тесного увязывания природного и общественного начал человеческой натуры. ,,Сама потребность в культуре как ,,механизме”, неизвестном биологическому уровню бытия…, – подчеркивает М.С.Каган, –объясняется тем, что реальная жизнь человека как общественного животного оказалась обусловленной его способностью органично связать свою природную и социальную ипостаси”3.  Увязывать их возможно в принципе  благодаря  не  только определенному образу жизни и стилю поведения каждого из людей, но и, в частности, благодаря налаживанию юридического и общественного контроля над обеспечением биологических условий существования землян, в том числе в глобальном масштабе. Учет управляющими субъектами цивилизованного общества природной составляющей среди детерминант человеческой жизнедеятельности ведется сейчас многогранно, хотя осуществляется далеко не все намеченное в этом деле.

Так, в нормах трудового законодательства признается право работника на воскресный отдых, обеденный перерыв, отпуск, определенным образом нормируется длина рабочего дня и недели, устанавливается охрана труда для всех работающих, а для женщин и подростков еще и дифференцированно. Такие формы социального обеспечения, как оплата больничных листов из фондов социального страхования, предоставление льгот инвалидам, назначение пенсий по старости и др., обусловлены ,,синтетической” – биосоциальной – природой людей. Реализация права социального обеспечения и страхования, как и некоторых норм других отраслей законодательства, предполагает изыскание особых путей для сохранения, создания и воссоздания условий биологической жизни, а также постановку этих условий, в чем можно, под юридический, моральный и общественный контроль.

Моделирование и практическое создание  социальных путей и средств удовлетворения людьми природно-биологических потребностей осуществляется в цивилизованном мире в рамках общей политики жизнеутверждения на основе принципа витацентризма. Жизнеутверждению служат экологическое и природо-охранительное право, биоэтика, введение в мораль экологических мотивов (экологизация морали), практическое отстаивание витацентризма движением ,,зеленых”. На этой основе формируется прикладная биоэтика и складывается ее правовое обеспечение, а профессионально-медицинская этика обогащается новыми подходами. Биоэтика развивается уже на основе последних данных наук (например, биомедицины). Но ее развитие обусловлено и тем, что практически обнаружилась ограниченность, а в некоторых типичных случаях и превратность (как, например, при подходе к психически больным людям) прежних стандартов врачевания.

Экологические, демографические и психологические проблемы современности выявили необходимость обогатить и в чем-то сменить этические регулятивы профессионального сообщества медиков, по-новому с этико-медицинской точки зрения осмыслить трудности и противоречия, перед которыми оказывается современная медицина в деле врачевания. Успешное решение этих задач позволит еще лучше в новых условиях ХХІ в. утверждать незыблемые золотые правила врачевания типа ,,только не навреди” и ,,никакое лекарство не должно быть горше болезни”.

В последние десятилетия активизировались попытки кодифицировать моральные аспекты взаимоотношений врачей и их пациентов.1 Этиками и правоведами развенчивается мнение о возможности решать биомедицинские проблемы чисто технологически и операционально, не опираясь на систему ценностей человеческих взаимоотношений и в определенных аспектах не юридизируя биоэтику и медицинские услуги. Правила ,,моральной медици-ны” в развитых странах во второй половине ХХ в. пополнились принципом ,,информированного согласия”, в соответствии с которым лечение проводится при согласии на то больного при предоставлении ему достаточно полной информации о его заболевании, предлагаемом лечении и его последствиях. В процессе лечения утверждаются принципы ,,минимальной достаточности” и ,,наименее ограничительной альтернативы”.

До конца ХХ в. по отношению к больному во многих случаях осуществлялась так называемая ,,патерналистская модель”, согласно которой врач управлял, а больной лишь подчинялся, врач опекал пациента и брал на себя всю полноту ответственности. Власть врача была слишком большой: он должен был решать, что такое ,,благо больного”. Эта модель сменилась на  контрактную. Между лечащей и принимающей лечение сторонами заключается контракт, согласно чему во взаимоотношениях сторон утверждается приоритет автономии, самоопределения пациента по отношению к соображениям ,,медицинской необходимости”, устанавливаются гражданско-правовые отношения между сторонами в процессе врачевания. Больному отводится активная роль в деле выбора путей лечения и врача. ,,Врач, – пишет Т.А.Покуленко, – дает совет о наиболее приемлемом с медицинской точки зрения варианте, но окончательное решение принимает пациент, исходя из своих нравственных ценностей”1. Если врач как профессионал не сможет поступать, учитывая пожелания пациента, то контракт между этим врачом и больным либо вообще не заключается, либо расторгается, если он уже был заключен. Контрактная модель, таким образом, содержит в себе идею партнерства между сторонами, она воплощается в реальность на основе диалога затронутых сторон, когда здоровьем управляет и сам пациент, и врач. При таком подходе не игнорируются ценностные ориентации индивида, обусловленные его этнической, конфессиональной, семейной или иной социально-демографической принадлежностью. Как видим, в конце ХХ – начале ХХІ в. древняя максима ,,благо больного – высший закон” сохраняется, но некоторые медицинские, этические и юридические средства следования ей качественно меняются, можно сказать, в сторону большего гуманитарного наполнения.

Биологическая жизнь, в том числе те ее формы, которые реализуются в людях, неизбежно составляет объект определенных социальных воздействий и особый предмет зависимости от них. В то же время она сама, как известно, выступает кардинальным условием существования социальности. Это учитывается в некоторых юридических нормах и биоэтике.

Биоэтика – не абстрактное философское учение о жизни,  в частности, ее задача – разработать и преподнести предписания и рекомендации, которыми можно руководствоваться при решении практических коллизий в проблемно-пограничных ситуациях, возникающих в связи с отношением людей к неизлечимо и мучительно больным человеческим индивидам, человеческому эмбриону (он – человек или еще нет? На что имеет права?), к генной инженерии и медицинским экспериментам. Биоэтика решает некоторые вопросы о формах социального поведения по отношению к протеканию жизни человека как естественного организма. Благодаря этому, отмечает А.А.Гусейнов, ,,этика оказывается практической”1, а практически применяемое официальными структурами биоэтическое учение не может не быть социальным. Потребность в прикладной морали обусловлена единством человека как живой плоти и того, что называют ,,сверхприродой”: духовности, социальности, цивилизованности, окультуренности.

Как только что было отмечено, стала очевидной невозможность решать биоэтические проблемы, не используя правовых средств. ,,Истинное, с точки зрения науки, должно вписываться в рамки, задаваемые законом”2, – обоснованно пишет П.Д. Тищенко. То есть, например, аборт, использование тканей человеческого эмбриона в медицинских целях, вмешательство специалистов в лечебных целях в гены конкретного человека, пересадка органов и т.п. – то, что биологически и технологически может быть произведено безупречно, – согласно требованиям социального окульту-ривания должно иметь еще нравственное оправдание, а вслед за этим получить соответствующее юридическое оформление. В различных странах и на международной арене развивается юридизация медицинских услуг и некоторых аспектов отношений между врачующими и больными. С помощью законодательства под социальный контроль ставятся определенные физиологические, анатомические и психологические условия человеческой жизни. Еще в 1988 г. мировым сообществом была разработана и принята Конвенция о защите прав и достоинства человека в связи с достижениями биологии и медицины. Ее тогда подписали 24 государства, обладающие передовым научным потенциалом.

Таким образом, в мировом масштабе в рамках социальной и медицинской культур формируется особый пласт биоэтической культуры, направленной на сохранение человеческой сущности и поддержку достойного существования человека как существа, обладающего и телом, и душой, и социальностью.  Люди постоянно измышляют и изготавливают продукты, лекарства, одежду, разные типы жилища, мебели и т.д. В целях сохранения здоровья людей, поддержки в хорошем состоянии и улучшения человеческого генофонда, увеличения продолжительности жизни человека эти средства поддержки человеческого существования ставятся под социокультурный, в частности юридический, контроль. Закон о правах потребителя, осуществление на основе нормативных актов инспекции продуктов питания, качества продаваемых населению промышленных товаров и жилищ на предмет их безопасности и пользы для человеческого здоровья находятся в числе форм социализованного построения человеческого общежития.

Биоэтическая культура формируется и как ограждение от риска генетического вырождения человека. С одной стороны, этическо-правовыми путями создается простор для развития трансплантологии органов и тканей, генной терапии (в частности, с целью профилактики наследственных заболеваний и для коррекции наследственных признаков), экстракор-         порального (внематочного) оплодотворения (в той степени, в какой в этом нуждаются бездетные супружеские пары), поощряются изобретение и пропаганда более совершенных средств контрацепции, выведение трансгенных растений и животных и т.д. в гуманных целях. С другой – ставятся юридические заслоны чудовищно-жестокому и преступному использованию одних людей для поддержки жизни и здоровья других (что происходит, например, при умышленном убийстве с целью пересадки органов убитого живому человеку), генетическим экспериментам, не преследующим лечебных целей, криминальным абортам. В современной России наконец-то свергнута так называемая ,,карательная психиатрия”, когда помещение гражданина в психиатрическую лечебницу без должных на то медицинских оснований использовалось в СССР в политико-репрессивных целях по отношению к неугодным властям лицам: инакомыслящим, критикам существующего политического режима, правозащитникам и др.

Дальнейшее развитие биоэтики и юридического нормотворчества намечается в связи с интенсивно в настоящее время происходящей разработкой этических проблем генетики, а также на основе становления геронтологии, как отрасли медицины, и формированием такой дисциплины, как социальная геронтология. Проведение генетических тестов сильно актуализирует разработку социально-юридических методов защиты прав людей, принимающих участие в процессе генетических исследований в качестве испытуемых при всем том, что участие людей в качестве испытуемых необходимо в определенных случаях для развития медицины. В некоторых медицинских экспериментах человека, как выяснено специалистами, нельзя заменить животным, даже обезьяной. ,,Одной из важных задач медицинской этики, – подчеркивает О.В. Летов, – является включение в процесс генетических исследований все более широких групп населения. Подобное включение способствует более глубокому изучению генома человека. Принимать или не принимать участие в процессе генетических исследований зависит от этической позиции индивида и решается им самим … Если бы социальные институты, – считает Летов, – одобрили идею договора о генетических исследованиях между учеными-медиками и населением, это расширило бы горизонты генетики как науки”1. Поскольку генетическая инженерия способна служить не только благим, но и социально порочным целям (например, цели искусственно-генетического создания неполноценных людей, которых, якобы, можно использовать в качестве живых орудий, а также безвольных рабов), постольку ,,развитие генетики должно сопровождаться процессом популярного изложения достижений науки среди населения, защитой гражданских и человеческих прав пациентов”2. Такие исследователи, как Э. Джиарелли, Э.Л. Бойд обеспокоены опасностью низведения пациентов до существ, состоящих из молекулярных элементов, и несостоятельностью сведения их к сумме генетических компонентов. Нельзя забывать, подчеркивают они, что люди – существа социальные и что каждый человеческий индивид является членом семьи, общества, нации. Поэтому к вошедшим уже в практику биомедицинского регулирования принципам типа благодеяние, ,,не навреди”, уважение свободы необходимо добавить принцип сохранения целостности бытия человека.

На почве достижений медицины, в частности генной инженерии, возможны такие альтернативы. Первая – евгеническая: интенсифицировать генетические исследования, которые помогут обществу избавиться от людей с ограниченными возможностями. Вторая: наращивать исследования, способствующие реабилитации людей с ограниченными возможностями. Какая же альтернатива предпочтительнее? С позиций требований культуры предпочтительнее вторая, ибо она антропофильна. Ссылаясь на работу Д. Тэрнбала, автор цитируемой выше статьи правильно заключает: ,,Это будущее, в рамках которого наука гуманизируется и признается, что болезни свойственны природе человека”1. Сказанное не означает, будто надо намеренно стараться плодить людей с врожденными тяжелыми заболеваниями: генная инженерия еще до рождения младенца должна освоить методы избавления плода от наследственных недугов.

Некоторые видные исследователи признают, что, с одной стороны, обращение к вопросу о природе человека вновь и вновь требуется для лучшего выявления того, в чем он, как он есть, заслуживает сохранения и защиты2, с другой, все более отчетливо проступает конструктивизм. ,, … Каждое человеческое существо воспринимается как в некотором смысле созданное…, как сконструированное … Именно эта сконструированность открывает возможности и для преднамеренного реконструирования человеческого существа”1, при этом акцентирует Б.Г. Юдин, в современных воззрениях отмечается ,,ведущая роль биологических, генетических начал в определении природы человека”, ,,биологическая программа сегодня, безусловно, превалирует, однако и социальная программа, претерпевая во многом те же трансформации, что и биологическая, обретает новые возможности для своего развития и практического воплощения”2. Цитируемый философ считает, будто бы ,,утратил актуальность сам замысел построения идеального социального порядка”3, что со всей определенностью выявился его утопизм. Поэтому в настоящее время ,,вожделения направляются на такие объекты, как крепкое здоровье, способность добиваться высших достижений в тех или иных областях деятельности, комфортная, счастливая, активная, долгая … жизнь. Ориентиром и мерой прогресса при этом выступает непрестанное … расширение индивидуальных возможностей человека. Что касается средств … , то основные надежды теперь возлагаются отнюдь не на социальные преобразования, а на достижения науки и технологии”4. Думается, однако, что в силу несовершенства и даже изъянов человеческих обществ в длинном ряду отношений социальные преобразования нужны и сейчас, и в будущем, ведь и осуществимость генетических проектов по улучшению человеческой природы требует весьма и весьма благоприятных социальных условий. Развитие культуры идет по пути все лучшего налаживания взаимодействия, взаимопроникновения социального и биологического: с одной стороны, мы наблюдаем социализацию науки, а с другой – обнаучивание социальных программ, что хорошо просматривается на примере становления в XХ в. в период между двумя мировыми войнами социономии – ,,науки о чело-веческих проблемах и технологии их разрешения”5, а также на примере возникновения и развития науки геронтологии. Человек все в большей степени становится искусственным существом – созданием культуры.

На рубеже 40-50-х годов ХХ в. в Европе геронтология зарождается, а начиная с 60-х годов указанного века она стала обретать довольно большое влияние: ее выводы в ряде направлений стали заметно обусловливать социальную политику цивилизованных государств и международных организаций – прежде всего ООН и ее специализированных учреждений, таких как ЮНЕСКО и Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). То есть можно сказать, что культура среагировала на то демографическое явление, что с середины ХХ в. пожилые люди выходят на первый план в структуре социовозрастных групп длинного ряда стран. Эта реакция прежде всего семиотическая (языковая): если раньше традиционно метафорично молодость характеризовалась как весна и цветение, а старость как зима и увядание, то в настоящее время старость описывается как расцвет и вторая юность, ибо пожилые обретают такие силы, как социально-экзистенциальный опыт, а также мудрость. Распространяется мнение, будто на современном этапе старость наступает не раньше 80-и – 85-и лет, а более ранний возраст относится скорее к зрелости, что, если бóльшее, чем ранее, количество людей доживает до весьма солидного возраста, сохраняя физическую и социальную активность, то фактически происходит вовсе не старение, а омоложение ( ! ) населения.

Социальные программы, намечаемые правительственными и неправительственными организациями по отношению к положению в условиях социальной среды лиц пожилого возраста предусматривают такие меры, как: дальнейшее выявление факторов долголетия и разработка способов продления жизни (в частности предусматривается эмансипация поздней сексуальности, что ощутимо раздвигает границы возраста человека);  обучение пожилых тому, что позволяет им активно участвовать в общественной жизни и быть на современном уровне в личной (например, привитие им навыков пользоваться компьютером и выходить в интернет); вовлечение старых людей в те общественные объединения и структуры, где может пригодиться их опыт; организация путешествий для пожилых и прочее.

В качестве ,,наиболее характерной черты” социальной политики ООН по отношению к старческому возрасту исследователь Я.В. Евсеева называет ,,ее позитивную направленность: старение населения видится как однозначно положительное явление, сами пожилые представляются важной социальной группой, вносящей неоценимый вклад в человеческую культуру и жизнь общества”[2]. Речь, как видим, идет о становлении сравнительно нового направления дальнейшего окультуривания человечества.

Кстати говоря, развитие биоэтики и биоэтикомедицинских технологий хорошо подтверждает вхождение не только таких родовых качеств людей, как социальность и духовность, но и их биологичности в сущность человека, о чем мы писали в первом параграфе данной главы. Например, то, что в жизненном цикле людей генетически запрограммированы разные возрастные периоды с их анатомическими, физиологическими и психическими особенностями,  в немалом принуждает определенным образом работать промышленность (текстильную, пищевую, отрасли по изготовлению одежды, обуви, мебели, средств передвижения и гигиены, спортивного оснащения и т.д.); к этому в чем-то приноравливается сельское хозяйство; соответственно возрастным категориям населения строятся системы образования, воспитания и обучения. В медицине и фармакологии, в индустрии развлечений, центрах досуга, ,,точках”, где в порядке обслуживания предлагается еда и питье, тоже, разумеется, учитывается возрастная дифференциация людей. Произведения искусств делятся как на те, которые предлагаются для восприятия взрослым, так и на те, которые в основном рассчитаны на восприятие их детьми (при этом одни на реципиентов раннего детского возраста, другие – младшего школьного, третьи рассчитаны на подростковую аудиторию и т.п.). Есть, как известно, молодежная мода, имеются молодежные общественные организации.

Социальность, конечно доминирует среди родовых качеств людей, она склоняет и побуждает личность к тому, чтобы придерживаться социально  приемлемых способов удовлетворения биологических и некоторых духовных (религиозных и иных) потребностей, но биологичность человеческих индивидов, как мы только что старались показать, в свою очередь, определяет некоторые формы социальности. Еще раз хотим сказать, что понимание сущности человека не должно быть исключительно социологизированным, человек – существо биосоциальное и еще духовное, что должно найти свое отражение в понимании его сущности.

И юридическо-биоэтические новеллы, и биоэтическо-правотворческие поиски опираются на категорию человеческого достоинства. Правовая охрана здоровья граждан нравственно расценивается как сохранение и поддержка в целом человеческого достоинства любой личности, включая психически больных[3]. Юридическое регулирование обеспечения и охраны биоэтических аспектов личностной жизни знаменует перевод моральных – довольно хрупких – гарантий человеческого достоинства в инструментально-практическое социально-гуманитарное обеспечение. Это создание практическо-юридических гарантий соблюдения прав человека в качестве больного, пациента медиков, потребителя. Поддержка человеческого достоинства, медицинское милосердие, деонтические установления медицинской этики при опоре на медико-клинические стандарты, в чем возможно и целесообразно, переводятся на формализовано юридический язык общеобязательной законности.

Появление юридических законов био- и психоэтического сщодержания (например, закон, легализующий эвтаназию в таких странах, как Бельгия, Голландия, Швейцария) основывается на философских концепциях свободы, автономии и ценности личности. Онтологическо-гносеологической и философско-антропологической основами формирования и развития биоэтической культуры выступает стыковка наук и теоретических дисциплин (биологии, психиатрии, философии, этики, правоведения), с одной стороны, с практикой целенаправленного создания субъектами условий своего существования – с другой. Автономию, свободу, достоинство и ценность личности, а также продуктивных субъектных структур недостаточно провозгласить и признать номинально. Общество должно вырабатывать специальные  средства утверждения автономии и достоинства, признания на практике ценности субъектов. К ним относятся разработка и введение в действие социального законодательства, защита частной собственности создание социально-обеспечительных структур, подготовка для них кадров (в частности социальных работников), пропаганда толерантности среди населения, прежде всего среди молодежи, и другие меры.

Генеалогия социальных форм гуманизма начинается еще до новой эры с социальной помощи нуждающимся в древнем мире в основном в виде благотворительности. В настоящее время генеалогическое древо изобретенных человечеством социальных форм гуманизма весьма разветвлено. Кроме благотворительности, в социально-гуманитарные формы цивилизованного общества входят социальное обеспечение, поддержка и защита (в частности, охрана труда, социальная работа, спонсорство, гуманитарная помощь, поддержка талантов, малого и среднего бизнеса, молодежи, реформаторства и новаторства). Налаживается социальная охрана материнства, младенчества и детства. Социально поддержка и помощь оказываются также жертвам стихийных бедствий, войн, иных социальных раздоров (мигрантам) и жертвам преступлений.  Рассматриваемый  вид культуры предусматривает защиту  прав потребителя и защиту граждан от социальных рисков.  К социальным формам гуманизма надо отнести и практику придания межсубъектным отношениям социально-партнерского, правового и умиротворенного характера, методы установления ,,культуры мира”.

Социальная поддержка и защита личности как одно из общественных условий сохранения человеческого достоинства предполагает наличие в обществе разработанных и хорошо действующих механизмов исключения любых форм социальной и духовной дискриминации граждан по каким бы то ни было признакам: этническим, классовым, религиозным, политическим и т.д. В современной развитой стране существует разветвленная социальная инфраструктура. К ней относится в частности, охрана труда, реальная возможность для граждан и юридических лиц защищать свои права в судебном порядке, осуществление социальным государством перераспре-деления доходов с целью уменьшения разницы в стране между самыми низкими и самыми высокими доходами, меры по созданию многочисленного среднего класса и т.д. Социально-обеспечительная инфраструктура должна быть рассчитана и на учет общих запросов, и на учет специфических запросов, которые могут исходить от видовых участников общественной жизни и зависят как от их места в демографической, социальной, производственно-профессиональной структурах, так и от своеобразного переплетения в их жизни конкретно-исторических обстоятельств.

Критерии выявления тех, кто нуждается в социальном предоставлении и обустройстве, конкретизируются в понятиях, в которых мыслятся верифицируемые, иногда поддающиеся измерениям и количественному выражению такие общественные реалии, как права человека, качество и уровень жизни, потребительская корзина, черта бедности, прожиточный минимум, децильный коэффициент и т.п. Субъекты социальной культуры постоянно совершенствуют мерила истинного положения личности в обществе и творчески выводят относительно конкретные показатели состояния социальной сферы по странам. Отправляясь от вынесенных оценок, субъекты составляют улучшенные социальные программы и намечают достаточно определенные планы их проведения в жизнь.

Для понижения накала социальных страстей и профилактики социальных обострений нередко требуется введение в общественные отношения  того, что можно назвать гуманитарным (антропофильным) смягчением. Если в обществе уже сложилась социальная напряженность, то удачно найденное и введенное властями гуманитарное смягчение может помочь его снять. При проведении реформ, возведении сооружений, закладке новых технологий, при переменах в системе образования и т.д. создавать и вводить новое рекомендуется адекватно демографическим и социальным особенностям людей и человеческих групп при учете условий их жизни, их психологического состояния, характера позитивных традиций и сложившихся социальных связей. Предлагаемые новые формы, если они спроектированы как чрезмерно утяжеленные и жесткие, подлежат гуманитарному смягчению, чтобы вводимое действительно отвечало запросам участников общественных отношений.

Конечно, по идее, социальная культура не предусматривает такого смягчения и послабления, дабы последствием получалось потакание иждивенчеству, а тем более паразитизму. Но управляющими структурами при организации любого общественного строительства всегда должна в принципе преследоваться, помимо конкретных, цель облегчения, в чем можно, жизни  людей. Пути и средства гуманитарного смягчения разра-батываются специально. Смоделировать характер смягчения помогают предварительные гуманитарные экспертизы проектируемых сооружений и намечаемых преобразований.

Решающая роль в деле утверждения социального окультуривания в качестве непреложного общественного процесса принадлежит международному институту прав человека. С появлением прав человека во многом оказалась качественно обозначенной гуманизация общественной жизнедеятельности. Понятия социальной свободы и справедливости содержательно конкретизировались по сравнению с абстрактно декларативной формой их репрезентации, приобретая качественную определенность, и они, можно сказать, из идеи ,,чистого бытия”, если пользоваться гегелевской терминологией, перешли в идею ,,наличного бытия”, что прокладывает кардинальный путь перевода их в бытие реальное.

Все это в целом составляет определенное социальное предоставление и обустройство и обеспечивается культурой, в философских основаниях которой задаются человекоугодные стандарты и критерии. При этом социальные формы практически осуществляемого человеколюбия не даны людям изначально, они вырабатываются с ходом истории и суть своего рода изобретения. В качестве масштабного общественного явления гуманитарная культура сформировалась и упрочилась в цивилизованном мире довольно поздно по сравнению с материальной и духовной культурами: только в середине ХХ в. К этому времени она институционализировалась в странах, в которых более всего развита: в Великобритании, ФРГ, Канаде, США, Швеции и других скандинавских странах, Франции. С конца ХIХ в. в них существует государственная система социального обслуживания в виде госорганов, занимающихся разработкой и законодательным закреплением социальной политики, а также в виде учреждений, практически ее проводящих. Работа государственных органов и социально-обслуживающих учреждений ведется на основе действующего социального законодательства, без которого социальной поддержке и защите нельзя придать систематический и обязательный характер. Очень большую роль в современных цивилизованных странах для их социального окультуривания играет развитое местное (муниципальное) самоуправление.

Весомый вклад в дело гуманитарного окультуривания внесла и вносит  институционализация социальной работы, что было достигнуто во второй половине ХХ в. Перед Второй мировой войной социальная работа превратилась в ,,явление современного мира, которое прочно вошло в повседневную жизнь многих стран”[4]. А в 1956 г. была учреждена Международная федерация социальных работников, что ,,положило начало повсеместному распространению социальной работы”2. В пятидесяти пяти странах мира (в том числе в России) действуют национальные объединения, входящие в МФСР. Этой крупной общественной организацией мирового значения разработаны документы, содержательно направляющие и организационно регулирующие ее активность: Устав, Кодекс этики и Декларация об этических принципах.

Интересно, что эволюция форм гуманитарного содействия сопровождается повышением степени в них социальной этичности по сравнению с индивидуальной. Сравнивая благотворительность, которая существовала с древности, и социальную работу – явление, вызревшее в ХХ в., Т.Шанин пишет: ,,Важнейшей движущей силой людей, занимающихся благотворительностью, было их чувство морального долга и стремление делать добро, обычно проистекающие из веры в бессмертие души. Акцент был на творящего добро, а его вклад измерялся величиной и долгосрочностью оказываемой помощи. Современный же социальный работник видит свою задачу в том, чтобы человек, которому он помогает, смог в результате обходиться без этой помощи и без самого социального работника, делая это основным критерием своего профессионального успеха. … Можно сказать, что благотворительность как вид социальной активности во главу угла ставит стремления помогающих и их убеждения. В социальной работе центральной фигурой становится ,,клиент”, а целью – освобождение его от нужды в социальных работниках”1. В гуманитарной работе сочетаются индивидуальная и социальная этичность. Ведь, как отмечает Шанин, социальный работник в качестве профессионала стремится найти конкретного адресата проводимой реабилитации, ищет пути тонко подогнать свою деятельность к запросам живых людей и учитывать индивидуальные особенности своих клиентов. Хотя социальные работники по большей части являются служащими, от них порой исходит наиболее острая критика в адрес государственной политики2. А это уже гражданская позиция. Общественная значительность социальной работы особенно велика в странах, в которых контроль за соблюдением прав человека в отношении конкретных индивидов возложен на социальных работников, введен в функции последних1, – в скандинавских странах.

Социальная культура реальна в той мере, в какой ее учреждают особые специально подготовленные и созревшие для этого субъектные структуры. Во многих странах социальным обслуживанием и делом гуманизации общественных отношений занимаются еще такие составляющие гражданского сообщества, как добровольные общественные объединения в виде некоммерческих и негосударственных организаций (НКО и НПО), проводящих благотворительную, правозащитную, контролирующую и некоторую иную деятельность. К показателям относительно состоявшегося характера социальной культуры нельзя не отнести также создание в ХХ в. ряда международных организаций и органов, выполняющих либо в числе других, либо по преимуществу социально-гуманитарные функции. Это ООН в целом и некоторые ее специализированные подразделения (ЮНЕСКО и др.), Международная амнистия, ОБСЕ и др. На мировой арене учреждена транснациональная служба усыновления детей-сирот, развернуто действуют международные профильные гуманитарные организации: организация Европейского Союза ,,Эко”, ,,Врачи без границ”, ,,Фонд международной помощи ребенку” и многие другие.

Утверждение соблюдения и защиты прав человека в качестве одной из важнейших целей государств и мирового сообщества способствовало кристаллизации в общественном сознании весьма важных критериев оценки общественного бытия с гуманитарно-социальной точки зрения. Кроме того, эти критерии позволяют соответственно ориентированным субъектам признавать подлежащими к исполнению по преимуществу  те планы  социальных  действий, выполнение которых по меньшей мере не будет препятствовать, а еще лучше, если оно будет содействовать соблюдению прав.  Гуманизация в социально окультуренном обществе как организованное общественное служение в пользу достойной жизни человеческой личности становится необходимостью. Общество станет до конца цивилизованным тогда, когда усилиями самих же субъектов гуманизация будет поддерживаться в качестве одной из констант общественной жизни как, скажем, развитие материального производства, достаточная плотность и приемлемое в среднем состояние здоровья населения. ,,Вложения в человека” приобретут значение первоочередной общественной задачи. Обогатятся ведущие принципы самополагания человека в мире. Люди в первую очередь будут выступать не только как преобразователи природы, но и как субъекты гуманизации общественных отношений и всех сфер общественной жизни. Социальная ориентированность явится фильтром для выявления потребных форм отношения людей к природе, способов их политической, хозяйственной и иной деятельности.

Автоматически и сам по себе технологический и экономический прогресс не обеспечивает гуманизации общественной жизни, для чего требуется осуществление особого вида окультуривания. Поэтому продуцирование социальной культуры постепенно попадает в число базовых явлений общественной жизни. Формирование социальной культуры является существенным признаком восхождения общества на более высокую ступень по сравнению с традиционным. Социальная культура – атрибут современной цивилизации.

Выводы. Мы видим, что с ходом человеческой истории все лучше выявляются причины, вызывающие общественную необходимость в обеспечении защиты и охраны людей, в компенсировании им их ущемленности обусловленной естественными и/или социальными обстоятельствами, а также в гуманизации, в чем возможно, условий их жизнедеятельности. Такие причины входят в ряд важных антропологических оснований развития культуры. Полноценный учет их субъектными структурами становится делом общественной нравственности и влечет изобретение и продуцирование специальных социальных средств обслуживания личности и умиротворения общественных отношений.

Создание благоприятных условий для вечного продолжения и развития человеческого рода, сознательное подчинение своей деятельности возделыванию самих себя предполагает целеустремленное продуцирование субъектами общественной и второприродной среды по меркам человека и живой природы, а кроме того – устранение из этой среды дезантропных и антикультурных явлений. Культуроносные формы складываются и как протест против ,,черных” практик, как устранение и компенсация форм социально-экономической обездоленности каких-то категорий населения. На указанной почве рождались и утверждались социальное законодательство, социальная работа, гуманитарная помощь, права человека, работника, ребенка, правовое и социальное государство.

Необходимость в спорадически меняющихся общественных условиях находить социальные формы поддержки и сохранения человеческого достоинства в качестве онтологического качества людей – одна из самых весомых детерминант развития культуры. Человеческое достоинство принижают и уничтожают такие практики, как рабство, эксплуатация человека человеком, геноцид, необоснованные репрессии, классовые, идеологические, националистические, конфессиональные чистки, дискриминация женщин, применение детского труда, отношение к живой военной силе как к пушечному мясу и т.п. Свертывание на Земле ,,черных” практик и развертывание ,,светлых”, к которым относятся: повышение качества жизни граждан, соблюдение прав человека, прав ребенка, прав работника, смягчение условий труда и создание новых рабочих мест, социальное сопровождение семей, расширение доступа к образованию и пользованию ценностями культуры, налаживание общедоступного здравоохранения, внедрение биоэтики и др., – составляют важнейший антропологический принцип производства культуры.

Возрастающая социализация культуры – одна из тенденций современности.